Lie Blizzard (Лай Близзард)
Никто не знает и не помнит его настоящего имени, даже он сам. У него огромное количество прозвищ, главные из которых Обман, Ли, Вой, Уж.

*оттягивает резинку штанов, заглядывает внутрь, задумывается*
Ну, не знаю, утром мужской был...

Би. И этим всё сказано.
*ухмыляется*

28 лет

В его крови текут примеси кровей разных рас, всех рас Предела, поэтому какую-то отдельную расу невозможно вычислить.

Вор. Пока. В будущем буду главарём гильдии воров.

Илион, в основном, но он будет совершать набеги и на другие страны, поэтому в Илионе его будет трудновато найти.

Умеет читать мысли. Все и всегда. Ни один щит не спасает от этого, ни один человек не может иметь щита против его дара чтения мыслей, может быть, именно это и является его секретом. Вед он всем и всегда нравится, и он умеет найти с любым человеком общий язык. Исключения составляют только короли стран и их самые близкие родственники (дети, братья). Если у кого-то из ближних к королю сословий есть иммунитет к чтению мыслей, он не сможет это сделать.

*начинает копаться в своей голове и душе*
В вашем распоряжении абсолютно неординарная личность со своими замашками и совершенно ненормальным взглядом на жизнь. Если вы ожидали увидеть джентльмена, вы не туда обратились. Этот парень никогда не уступит девушке дорогу, никогда не поможет старушке, никогда не скажет спасибо, если ему это не будет выгодно. Этого от него точно ожидать не следует. Он никогда не поблагодарит за оказанную ему услугу, это ниже его, по крайней мере, он сам так считает. Его нереально вывести из себя, скорее, своими попытками это сделать вы сами доведёте себя до белого каления, а он посмеётся вам в лицо. Смотрит на весь мир сверху вниз, словно он правитель всего Предела, считает, что все и вся должны ему подчиняться и просить у него прощения и помилования, только чтобы он не смотрел так. Но в то же время он совершено осторожен. Он идеальный охотник. Своим поведением он напоминает кошку, только не мягкую, пушистую и домашнюю, а дикую, непокорную, голодную, готовую продать весь мир за добычу, за пищу, за признание в мире. Он не любит рисковать и весьма редко это делает. Он никогда не начинает дело, если не уверен, что победит и справится с ним. Он не лезет в подозрительные дела, не общается с подозрительными людьми, не лезет в подозрительные и незнакомые места, хотя таковых очень и очень мало. Он умеет просчитать каждый шаг вплоть до собственной гибели. У него распланирована каждая секунда его драгоценной жизни и, если и выдаётся свободная минутка, он старается потратить её с максимальной выгодой. Он умеет понравиться людям. Если того требует его дело, он из кожи вон вылезет, но завоюет доверие любого человека. Но в то же время сам он никому не доверяет. Не было ещё такого человека, кому он мог бы полностью довериться. Возможно, это напрасная предосторожность, но не раз она спасала его драгоценную шкуру. О, да, он эгоист, каких ещё свет не видывал. Он готов сделать всё, лишь бы не пострадать самому, выдаст любого, даже самого близкого человека, лишь бы его драгоценная шкурка осталась цела, и на незапятнанной репутации не появилось ни единого пятнышка. Хотя нет, он не заботится особо о своей репутации. Ему плевать с высокой колокольни на то, что о нём думают окружающие его люди. Но ему очень даже не приятно, когда кто-то думает о нем, так же, как и он думает о ком-то. Он мастер обмана, выкручивания, укрытия. Ничто не стоит ему уже неизвестно в который раз обвести вокруг пальца правительства всех государств, так тщательно отрицающих существование гильдии воров. Он всегда умудряется сначала натворить что-то эдакое, а потом из-под самого носа ускользнуть, оставшись абсолютно схим, да ещё и свалив все свои злодеяния на своего врага, которых, уж поверьте, у него предостаточно. С личной жизнью у него всегда было всё в порядке. Он совершенно не привередлив в этом плане, ему сойдёт и девушка, и парень, если уж не из чего будет выбирать, но сам он предпочитает, конечно, девушек парням. Но вот нравится он отчего-то больше представителям мужского пола. Кстати, не только в этом плене он не отличается привередливостью. Привередой его вообще можно назвать с большой натяжкой. Он спокойно может прожить сутки без глотка воды и крошки хлеба, причём его настроение от этого совершенно не поменяется. Если придётся, он может переночевать под открытым небом в одной рубашке где-нибудь в горах или наоборот, переждать день под открытым солнцем где-нибудь в пустынях Эрато. Он достаточно вынослив. Его настроение вообще редко когда меняется и обычно остаётся на уровне скептически-насмешливого. Наглая ухмылка не сползает с его лица, во взгляде всегда играют саркастические огоньки. Ему невозможно испортить настроение, по крайней мере, никому ещё это не удавалось. Он обладает острым языком, стальными нервами, и совершенно экстраординарным взглядом на жизнь. Как вы не старайтесь, у вас не получится надавить ему на жалость, он спокойно вынесет смерть на его глазах даже собственного сына, и при этом в его сердце ничего не дрогнет. Сам убивать не любит и не умет. Он профессионал в воровстве, но не в убийстве. Но если понадобится кого-то ударить, ударит, даже если этот кто-то окажется девушкой. Терпелив. До состояния, чтоб ему хотелось кого-то ударить, он очень редко доходил. Иногда он говорит полнейшею ерунду, но это только в компании людей, которые ему доверяют и которым может доверять он. При общении же с любым другим человеком он прежде семь раз подумает, прежде чем что-то сказать.
*чешет репу*
Вы ещё сомневаетесь, нормальный ли я?

Любит жизнь и самого себя больше всего на свете. По сравнению с этими двумя вещами, все остальные его интересы покажутся тусклыми и серыми. Он любит любой алкоголь  в любых количествах. Он практически не пьянеет от вина, зато виски и ром ударяют ему в голову после первого глотка. Любит женщин и девушек. Любит парней тоже, иногда... Любит волков, лошадей и хищных птиц. Любит тучи и сильный ветер. Любит дорогую добычу и свои победы. Любит смотреть, как люди выходят из себя. Любит своё дело. Любит пустыни, горы и болота, короче, все труднопроходимые места. Любит трудности. Любит синий и чёрный цвета.
Не любит он много чего. Не любит ложь, хотя сам врёт во все стороны. Не любит дождь и сильное солнце. Не любит боль. Не любит аристократов. Не любит подлиз и нахалов. Не любит слишком лёгкую добычу и людей-пустышек, девушек-пустышек в том числе. Не любит, когда кто-то перед кем-то рисуется. Не любит людей с таким же взглядом на жизнь, как у него. Не любит сентиментальность и покорность, скромность и нерешительность. Не любит жёлтый и розовый цвета, чрезмерную роскошь и чванливость. Не любит убивать.

Когда сильно волнуется, курит, выпуская аккуратные кольца дыма. Разговаривает со своим конём.

Дайте сюда зеркало!
Высокий худощавый парень с задорной искрой в глазах и художественным беспорядком на голове. Это в общем, а теперь более детально.
От отца он получил в первую очередь пол, а во вторую - рост и телосложение. Он высокий, около 6,56 футов. В этом ему помогли Парийские корни. Сказать, что он худой, значит назвать его толстым. Он тощий, правда, это не особо заметно. Жилистый. Кажется, что на костях держатся только стальные мышцы, обтянутые слоем кожи, и не капли жира. Нельзя сказать, что он сильно накачан или чрезмерно набит мышцами, нет, он силен ровно настолько, чтобы без труда мог поднять на руки девушку среднего веса, чтобы мог удержать в руках меч средней тяжести и, естественно, чтобы мог не выпустить из рук поводья. Плечи широкие, немного отведены назад, придавая ему какую-то аристократическую осанку. Руки красивые, почти женственные, пальцы длинные, музыкальные, но запястье нельзя сказать, что сильно тонкое. Как это ни странно, ногти ухожены, хотя он, в общем-то, не старается. Видимо, эта черта досталась ему от матери.
Остальные черты он унаследовал от матери. Лицо овальное, правильное. Черты лица достаточно тонкие, но нельзя сказать, что женские. В них прослеживается некоторая резкость и иногда даже угловатость. Нос прямой, не длинный. Губы тонкие, образуют практически ровную линию со слегка приспущенными уголками. Глаза посажены не глубоко, но и не выпучены, среднего размера, светло-серые, но в зависимости от освещения могут показаться зеленоватыми или голубоватыми. Волосы довольно длинные, светло-русые, непослушные.
*представляет себя с выпученными глазами, на секунду отвлекается*
Гхм, продолжим-с.
Невозможно распознать его истинный возраст. В глазах всегда бегают ненормальные огоньки, как у ребёнка, а на губах играет насмешливая ухмылка, показывающая, что ему на вас и на всех остальных глубока наплевать.
Одевается почти всегда одинаково. Свободные, удобные кожаные или льняные штаны, кожаные сапоги до середины икры, рубашка навыпуск: чёрная, красная, синяя, по праздникам - белая. В левом ухе серьга-колечко, серебряная. За спиной всегда колчан со стрелами, за пояс заткнут кинжал. Остальным оружием он умеет владеть, но пользуется редко. Да, если уж очень холодно, надевает на себя что-то вроде жилета с меховой подкладкой.
*весь такой довольный за себя, гордый*

В совершенстве владеет искусством воровства. Есть некоторые умения в игре на органе, если таковой имеется в наличии, этому его обучили в начальной церковной школе. Играет не ахти, но некоторые мелодии наиграть всё же умеет.. Спокойно владеет техникой стрельбы из лука, арбалетом редко пользуется. Уверенно сидит в седле. Умеет танцевать достаточно сносно, но зато петь вы его не заставите ни за что. Умеет выживать в экстренных случаях. Про таких говорят: «Живуч, гадина!» Умеет практически из ничего придумать вполне правдоподобную историю и тем самым навешать вкуснейшей лапши на уши собеседнику. Умеет сухим выходить из разного рода неприятностей. Умеет читать, обучён грамоте. Неплохо готовит, если это нужно, может состряпать себе и ещё кому-нибудь вполне съедобное блюдо.

*потирает ладонями*
Одна молодая девушка-монашка по имени сестра Мари, находясь в монастыре, согрешила и забеременела. Да забеременела не от порядочного гражданина, самостоятельно зарабатывающего деньги, а от члена тайно существующего Тёмного Братства, одного из самых авторитетных убийц. И залетела по своему желанию, ибо была тайно в него влюблена долгое время до того, еще, когда он был порядочным гражданином, а она – простой крестьянкой. И никто никогда не видел лица этого убийцы-искусителя, кроме неё, простой монашки, беззаветно влюблённой в этого грешного человека. В интересном положении девушку уже не стали трогать, чему быть, тому не миновать. И ровно через восемь месяцев и четырнадцать дней сестра Мари родила белобрысого мальчика. Служители монастыря решили, что не имеют права держать под кровом монастыря падшую женщину и выгнали её. Не долго Мари прожала, она покончила с жизнью на следующий же день.
Мальчика оставили, помиловали. Он же не виноват, что он родился у такой матери (об отце, кстати, вообще не вспоминали, словно отрицали его существование; так сказать, очередной случай непорочного зачатия). Его окрестили, начали растить, тут же, в женском монастыре. До пяти лет вообще он жил себе припеваючи, а потом переехал в церковь, где его заставляли молиться, поклоняться Богу единому. Он начал ходить в церковную школу, где его обучали писать, читать, учили церковный язык, и всё своё детство он провёл, практически, переводя и изучая молитвы.
«В шесть утра меня будили, заставляли умываться святой водой, ставили на колени перед иконой, заставляя читать длиннющие молитвы, смысл которых я едва понимал. Потом отводили в зал, наполненный людьми, в основном это были дети - мои ровесники. Нас всех кормили чем-то настолько противным, что это что-то застревало где-то между горлом и желудком и никак не хотело продвигаться вниз, а только норовило вырваться наружу, на дневной свет. Потом мы все стройными рядами в серых льняных сорочках и соломенных лаптях шли по улице в церковную школу, единственную на весь город, и сидели там четыре или пять часов, уже не помню, повторяя в сотый раз молитвы, алфавит. Потом возвращались каждый  место своего проживания. Вечером я ещё подрабатывал мальчиком-плакальщиком. Мне вручали в руки свечку и молитвенник, брызгали в глаза луковым соком, чтобы текли слёзы. И я шел в первых рядах за гробом, делая вид, что читаю молитву и плачу об умершем, которого я и не знал вовсе. Девочкам в этом смысле везло больше. Их наряжали в белые платьица, цепляли на спину самодельные крылышки из лозы, облепленной лебедиными перьями, давали в руки корзинку с лепестками ромашки и розы. Они должны были петь песни и осыпать новобрачных лепестками и цветами. Я часто наблюдал за свадьбами и в глубине души жалел, что не родился девочкой».
Лай не знал любви с самого первого дня своей жизни. Детская психика редко выдерживает подобное давление и нагрузку, обычно дети ломаются и редко доживают до своего совершеннолетия. Мальчик тоже не мог долго выдерживать подобного мучения. Дождавшись своего тринадцатого дня рождения, он сбежал с похорон какого-то шишки, подсел на попутный воз, движущийся в сторону, обратную церкви, и доехал на этом возу незамеченным до Илиона.
Что же в огромном городе делать тринадцатилетнему мальчику? У него не было ни родных, ни друзей, ни вообще кого-то, кто мог бы ему помочь или что-то подсказать. Первое время он жил попрошайничеством. Он сидел около ворот в главный замок и, жалобно протянув ладошку, просил. Случались и добрые люди, дававшие ему кусок хлеба или монету. Не раз ему приходилось получать по заслугам от стражи. И вот тогда он впервые в жизни своровал.
«Я был тогда ещё несмышлёным ребёнком, напичканным молитвами и рассказами о Боге до самого верха, просто за края всё это выливалось. Кто бы мог подумать, что такой набожный мальчишка, как я, пойдёт на грех, да ещё на воровство? Но, тем не менее, всё прошло более чем удачно. Я делал, как обычно, ежедневный обход по рынку, чтобы выклянчить у какой-нибудь сердобольной бабуськи монетку или хлеба. Но вдруг моё внимание привлекла пустая лавка с колбасой, копчёным мясом и всякими пряностями. Хозяйка лавки дралась с какой-то бездомной псиной за кусок колбасы, который собака успела стянуть с прилавка. Вокруг меня сновали люди, но никому не было дела до мальчишки-оборвыша, все были заняты своими делами. И я, улучив момент, схватил с прилавка приличный кусок подсоленного копчёного мяса и засунул его под рубаху. Честно скажу, никогда я ещё прежде не ел с таким аппетитом, и никогда мне не попадалась ещё такая вкусная еда».
С тех пор мелкое воровство стало его обычным делом. Он уже не стоял, унизительно прося милостыни, а шел прямой наводкой на рынок, улучал момент и каждый день возвращался с добычей, будь то кусок мяса, сдобная булка или пара новеньких лаптей, стянутых где-нибудь в пороге какого-нибудь дома. И никогда он не попадался службе охраны порядка.
Ему приходилось иногда на время исчезать из города, чтобы дать властям остыть после какого-нибудь особо крупного воровства. В это время он переезжал куда-нибудь в соседнюю страну и продолжал своё дело там. За несколько лет промысла, он успел найти себе сообщника, такого же вора, как и он, которого звали Лео, а в компании - Лев.
Однажды приятелям суждено было провести некоторое время в Пандорре. Всем известен бордель, находящийся здесь – самый крупный бордель Предела. Лев как бы сквозь тему предложил Лаю навестить это увеселительное заведение, и Обман согласился.
«Я зашел в бордель, за мной последовал и Лео. Не первый взгляд там не было ничего примечательного. Полупьяные мужики, развалившиеся на диванах и креслах, курящие, отчего в помещении плавала бледная дымка, и мутнело в глазах. Видимо, курили они не совсем обычный табак, потому что от запаха в мозгах мутнело тоже, и не слабо. И потом в комнату вошла она. По сравнению со всеми женщинами, что я видел прежде, она была ангелом. Ангелом с ядовито-рыжими волосами, ярко накрашенными глазами, с длинными ногтями на тонких руках. Она тряхнула головой и красно-рыжие локоны волнами рассыпались по её плечам, открыли глубокое декольте и слегка выпирающие тонкие ключицы. Томный взгляд из-под длинных густых ресниц мельком коснулся меня и я почувствовал, что штаны мне стали тесны. Непередаваемое ощущение, какого я не испытывал ранее. Лев шёл за мной. Увидев мой восхищённый взгляд, он заглянул через моё плечо и шепну на ухо:
- Деньги у тебя есть, а больше ничего и не надо. Она твоя.
Я, словно по команде, ватными ногами приблизился к ней, в моих пальцах блеснули две золотые монеты, каждая стоимостью в сто Парийских Рей. Она сверкнула глазами. Она поняла мой намёк. Кончик её ногтя прошёлся по моей щеке, но мне показалось, что она провела по моей щеке клинком. Она взяла мою руку в свою, и мы пошли в её покои...
Мне было так хорошо, как никогда ранее».
После этого Обман ещё ни раз посещал Бордель.
Однажды ему посчастливилось украсть лошадь из королевских конюшен Эрато. Он вместе с Лео прокрался в конюшни, прикинувшись новым конюхом и запудрив мозги молоденькой служанке, по уши влюбившейся в него, и, выждав момент, под покровом ночи вывел из конюшен и за пределы города кобылу, за ней увязался уже почти взрослый вороной жеребёнок. Позже Лай продал где-то в Приземье кобылу, а жеребёнок остался с ним и до сих пор служит ему верой и правдой.
А когда Лаю было двадцать пять, погиб его единственный друг и сообщник Лео.
«Мы тогда затеяли грандиозное дело по ограблению одного очень богатого дома в Илионе. В этом доме жил какой-то крупный землевладелец и его особняк находился на окраине города, на границе с Белой равниной. Мы месяц подкармливали собак-сторожей, мы подкинули самому землевладельцу с его женой приглашение на бал, который тогда проходил в королевском дворце Илиона. Мы всё просчитали до мелочей. Даже сторож уехал в город, чтобы, в отсутствие нанимателя поиграть в карты. И вот в день Икс мы подходили к дому со стороны небольшой рощи. Неожиданно Лео остановился. Я резко повернулся. Я никогда ещё не вид его таким напуганным и взволнованным.
- Что случилось? - спросил я.
- Не знаю, у меня нехорошее предчувствие, - он мог бы этого не говорить, я и так прекрасно читал каждую его мысль. И ещё я прекрасно знал, что он иногда может предвидеть будущее. Но почему-то тогда я не поверил и эти его слова меня ужасно разозлили.
- И что, на грани такого грандиозного преступления мы будем слушать твой ненормальный дар предвидения? – я произнёс это таким тоном, что он не смог бы возразить. Но в его глазах я прочитал ужасное отчаяние и... какую-то непонятную грусть. Его глаза тускло блестели, в их болотного цвета глубине отражалась неполная луна. Я подошёл к нему вплотную и заглянул в его глаза. Я прочитал в них, кроме всего прочего ещё и страх.
- Я умру сегодня, - таким обыденным тоном, словно он умирает каждый день. В его мыслях я прочитал только какую-то таинственную тишину. Возможно, он специально ни о чём не думал.
- Ну и что? – таким же обыденным тоном произнёс я, словно каждый день погибает по одному Лео. Глаза моего товарища неожиданно погасли. Он протянул руку и пальцем очертил контур моих губ. Я стоял, не дыша. И я был в недоумении, потому что не мог ничего прочитать в его мыслях. Он словно специально перестал о чём-либо вообще думать. Я не двигался, ожидал, что будет дальше. Лев потянулся и поцеловал меня. Меня ещё не одна женщина не целовала с такой страстью, нежностью и одновременно это был такой поцелуй, словно он и в первый, и в последний раз. Он отстранился, в его глазах не было ничего больше. Он повернулся и быстрым шагом пошёл в сторону дома, который мы собрались ограбить. Он вошёл в дом первым. Всё как обычно. Первым делом мы обчистили все шкатулки. Выбрали самые дорогие драгоценности, деньги. Потом начали смотреть дорогое оружие. Вдруг на пороге дома я услышал мысли сторожа. Он всё проиграл, поэтому и вернулся домой злой и рано. Дар предвидения Лео не сработал, он продолжал беспечно рассматривать оружие и в дорожную сумку пихать серебряные кинжалы. А я тем временем наоборот достал из сумки всё, что успел украсть. Сторож зашёл быстро и резко, осветив моё лицо и лицо Льва.
- Кто вы? – пробасил он. Лео ничего не приходило в голову, я ж нашёлся сразу.
- Я проходил мимо и заметил, что в ваш дом ломится вор, я прокрался за ним и вот выжидал подходящего момента, чтобы его убить, - протараторил я, одновременно замечая, что в глазах моего друга появляется ужас.
- Так чего же ты ждёшь? Убивай его немедленно! – зарычал сторож. Он не поверил моему рассказу. Лео же не убегал и не сопротивлялся. Я подошёл к нему сзади. Обхватил его за шею, вынул из-за пояса кинжал.
- Спасибо. Я счастлив, что меня убивает тот, кого я любил, - прочитал я по губам Льва. Моя рука не дрогнула, когда я лезвием кинжала перерезал трахею друга. В сердце ничего не ёкнуло. Душа не заболела. Только на губах остался ожёг от его поцелуя...»
После этой смерти были и другие, но это убийство осталось первым и пока последним в его жизни.
Вой же живёт и ворует до сих пор, мечтая вступить в гильдию воров и стать главарём гильдии, чтобы иметь в своей власти десяток лучших воров Предела и суметь с их помощью захватить весь мир. Теоретически, естественно.
*с облегчением вздыхает*

Веста меня знает, если ей понадобится, она меня найдёт. Правда, Веста?